"Иногда, все происходит так внезапно, что даже не успеваешь осознать."
Видно именно этот случай сейчас так наглядно демонстрировался напуганному и беспрерывно орущему Логу. Пронзительные декларации Табаки предали ситуации и вовсе катарсический характер.
Дополнительный нервный срыв, Лэри получил завидев как на ПУСТОЙ, до этого, кровати Слепого, зашевелилось что-то куда больше крысы и ловко под нее нырнуло. Впечатленный этим зрелищем Лог уже думал остаться заикой когда бы не крыса, нырнувшая у него на глазах под тумбочку, стоящую почти вплотную к его "укрытию".
Тут сердце молодого Бандерлога и екнуло, а душа чуть не вырвалась на свободу в связи с отсутствием надежды на спасение тела. Стоять на столе, балансируя на одной (самой храброй) ноге в обнимку с магнитолой уже не имело никакого смысла! Из последних сил цепляясь за жизнь, паникуя и пища так как не снилось ни одному сопрано, Лэри слетел со стола и непостижимым ни до, ни после этого случая образом, оказался в самом, по его мнению, безопасном сейчас месте в комнате - на голове у Сфинкса.
Его путь остывал, покрывая медленно опадающими перьями из лопнувших подушек всю свернутую мебель, лежащий на боку матрас и коляску Табаки, жалобно поскрипывающую вертящимся колесом.

Сбитый с толку воплями Лэри, контуженный на одно ухо Шакалом, Сфинкс держался достойно. Ровно до того момента, когда вихрь "Лэри плюс магнитофон" с диким воем не свалился аккурат ему на плечи. И иметь бы четвертой прямо сегодня и прямо сейчас труп состайника, если бы не старая партизанская закалка, благодаря которой выдержали шея и плечи вовремя увернувшегося Сфинкса, но не нервы его, и покатились они с Лэри по полу, а ко всеобщему хаосу прибавился еще и бодрый сфинксов мат, сообщавший всем, что если дорогой друг, состайник и любимый товарищ по детским играм Лэри еще раз уронит его на пол, то Сфинкс будет вынужден вспомнить о ряде интересных развлечений, отнюдь не невинного характера, кои будут применены к Лэри посредством швабры, ведра, носков самого Лэри и ряда подручных инструментов, всегда имеющихся в наличии у дженльмена с хорошей фантазией.
К сожалению, столь ярого напора вдохновляющих проклятий не выдержала вешалка и тумбочка у дверей, и веселый грохот оповестил всех о том, что сегодня - именно тот самый радостный день, когда пыльные завалы за вешалкой будут наконец-то разобраны, а содержимое тумбочки подвержено внимательнейшей ревизии.
А несчастная виновница торжества, меж тем, поняла, что ей конец. Такого еще не случалось в жизни несчастного животного и она, решив, что если уж пропадать, так с музыкой, яростно заскребла когтями и, словно суровый китайский ниндзя, вырвалась из укрытия и взметнулась по стене вверх, на кровать Горбача.

Ария местного Вожака Бандерлогов в сопровождении с оркестром всей Четвертой сорвала бурные овации во всем Доме. Любопытные зеваки и другие любители жаркого медленно сползались поближе к источнику интересностей. Одним из них был Рекс. Он помялся у двери, выдумывая причину заскочить на огонек. Судя по грохоту и обсыпанной штукатурке, его ожидало лицезрение военных действий вселенского масштаба. Сиамец постучался слегка нерешительно, и медленно толкнул дверь. Ждать пока откроют было непозволительно. Его стук потерялся в воплях Табаки.
- Я хотел спросить, есть ли у вас… - пух и перья сыпались с потолка, поднятая вместе с ними пыль ударила в нос не хуже запаха спирта. Глаз Рекса задергался как у припадочного.
Происходящее поражало воображение даже бывалого. Из-под кровати торчало причинное место Слепца, он явно изображал охранного пса, вынюхивая лакомую косточку. Сфинкс возлежал на полу престарелой кокеткой, на его могучих плечах меховым вшивым воротником красовался оперный Бандерлог. За спиной Рекса образовалась толпа горящих любопытных глаз. Волосатое животное с длинным хвостом взметнулось в воздух и приземлилось на кровать. Рекс как ошпаренный дернулся, влетел спиной в дверь до ее хлопка, закрывая зрелище от остальной публики. Глаза с золотую монету метались от одного участника торжества к другому.

Табаки хохочет-заливается в голос – это все смешно, какого шухеру тут навела одна старая, бедная, местами лысая от тяжелой жизни крыса!
А как от неё шарахается Лог?
- Да черт возьми, пришиб бы её своим сапогом вместо того, чтобы падать на Сфинкса, – крысе бы хватило одного удара в хребет! – возглашает Табаки, после чего обращает внимание на явление народу еще одного хромоногого, наподобие крысы, участника. – Рексище, у нас есть ВСЕ! – слышит то ли беззвучный, то ли тихий в этом гомоне вопрос. – У нас даже крыса есть, да и та – бегает стремглав, так, что даже Сфинкса с Лэри уронила… Крыска-бежала-хвостиком-махнула… В роли золотого яичка – Сфинкс, в роли хвоста мышки – Лэри, в роли мыши – крыса! Ты попал на первый и последний спектакль с нашим участием, располагайся!
Шакал прослеживает путь несчастного зверя, хватает с кровати первый попавшийся предмет – и швыряет не целясь, как учит Марк Твен в своей поучительнейшей книженции, что не так давно прочитал Шакал. Правда, швырять приходится с первого этажа на второй, но что поделать – все ради искусства! Крыса выживает - книга рушится на выставленную поверхность. На задницу Слепцу.
- Делайте ваши ставки господа! Крыса-против-Четвертой! Я голосую за крысу, она пушистая! - после легкой паузы. - И я только что несколько приуменьшил наши шансы на успех, прости, Слепой!

Какое-то время Слепой молча копошился за тумбой, пытаясь нащупать ускользавший от него на всех порах завтрак. В голове мелькнула печальная мысль о тщетности слепого бытия, потому что Слепому не дано увидеть ту картину маслом, что творилась на лысой голове Сфинкса. Впрочем, судя по воплям в унисон и соответствующему грохоту, возможность лицезреть своеобразную Статую Свободы Четвертой была недолгой для всех.
Неожиданный хлопок рухнувшей книги на задницу машинально заставил выпрямиться, что повлекло тихое нечленораздельное ругательство и, судя по всему, шишку на затылке. Крыса умотала. Слепой, услышав о появлении в радиусе досягаемости Большую Птицу, решил временно дать крысе побегать на вольных хлебах. Порадоваться, так сказать, жизни перед плотным обедом. Посему Бледный кое-как заполз под кровать полностью, там перевернулся и вылез из-под нее уже пыльной бледной рожей "вперед", являя свой замутненный лик общественности.
- а мы тут..плюшками балуемся - заявлет и сдувает с лица грязные патлы. - поучаствуешь?

Широкоплечий мужчина мрачно толкал перед собой коляску со светлоголовым парнем. Серо-голубые глаза пассажира настороженно изучали окружающую обстановку из-под ширмы длинных золотистых волос. Он не выглядел напугано. Ребенок больше походил на хищника, изучающего зоопарк, в который его привезли, только что отловив на свободе.
Коридоры этого места, ровно, как и мрачный фасад не предвещали обещанных  «Опеку, надлежащий уход, понимание и индивидуальный подход…» Проезжающие мимо стены пестрили разноцветными каракулями и всевозможными надписями, демонстрируя свою индивидуальность и непокорность.
Проходящие мимо то и дело замирали, едва их взгляд падал на парня. Идеально белая рубашка, синие джинсы, и совершенно нереальное, словно высеченное из мрамора, лицо. Его безупречная внешность на фоне местного колорита смотрелась совершенно дико. Ни дать ни взять дивный Эльф, вырванный из своего Лихолесья и брошенный в орочьи владения.
За неприступным и хладнокровным видом, Эльф искусно прятал удивление. Дети вокруг пялились на него без малейшего стыда. Он редко бывал на людях, вне особняка, но смиренно принял тот факт, что люди пресекают любопытство и стараются не бросать прямых взглядов на «несчастное дитя». Здесь же, попадающиеся на пути сверстники смотрели с неподдельным интересом , а в глазах не было и тени сострадания. Они не видели в нем калеку, они воспринимали его как равного, как новичка.
Отметив  это, юноша выпрямился в коляске, убрав со лба светлые локоны. Идущий рядом зевака, моментально встретился со стеной с пугающим хрустом, еще кто-то чуть не вывернул шею, глядя на открывшееся миру, сказочное лицо как на последний луч света, который он искал всю свою жизнь. Такая реакция поселила на прекрасном лице колясочника озадаченное напряжение.
С каждым метром Эльф чувствовал, как что-то поедает его прошлое.
«Ты должен вести себя подобающе!», « Не забывай кто ты!», «Твой отец хотел гордиться своим отпрыском!» «ты так похож на него…» Голос старой женщины еще ясно звучал в голове. Но он понимал, что все эти слова, ровно как благополучие и золотые цепи заботы - безвозвратно уходят, оставляя ему в наследство лишь высокомерный взгляд, безупречную осанку и заносчивый нрав.
Впереди маячила нарастающая толпа, стремившаяся перегородить коридор. Седоку порядком надоела эта вынужденная беспомощность в руках нелюдимого шафера, но перехватывать управление было рано. Он не знал, куда его везут. Достигнув эпицентра толпящихся людей, коляска остановилась и развернулась к двери, которую парень разглядел за телами только сейчас. Прямое отношение этой двери к возбужденной толпе было очевидно, и обреченный чуть обернулся к возвышавшемуся позади верзиле, в слабой надежде увидеть на его лице ошибку.
- Приехали. – замогильным тоном объявил приговор угрюмый представитель крупных приматов и, прильнувшая к двери публика, неохотно расступились. Коляску пихнули вперед, бестактно открывая дверь ее же колесами.